Глава 8

Я помню дрожь, которую испытывал, впервые касаясь её тела.

Однажды вечером в городском парке.

Всё трепетало. Каждая клетка моего тела хотела найти парную на её теле и слиться с ней. Было лето, мы нашли укромное место в кустах, я снял куртку и застелил траву. Не существовало ничего вокруг: ни травы, которая колола даже через куртку; ни шума из расположенного неподалёку ночного клуба; ни луны, которая подсматривала сверху; ни даже звёзд, которые подмигивали нам, непослушным детям. В тот вечер во всей вселенной были только мы с ней. Я никогда больше не ощущал этого. Не знаю, как назвать стремление слиться с твоим человеком, это выше определений. Та ночь – до сих пор самая особенная в моей жизни.

Тогда она стала моей. Мы с трудом дождались совершеннолетия и расписались. Наши родители, вчетвером, отговаривали нас от раннего замужества. Её отец объявлял домашний арест, а я тихонько проникал к ней в комнату через окно.

Мы дышали друг другом. Не могли по отдельности, как человек не может без воздуха. И даже готовы были отказаться от воздуха – лишь бы быть вместе.

Я предложил ей стать моей женой, надев на палец обручальное кольцо из старой бабушкиной шкатулки. Шкатулку эту, умирая, отдал мне дедушка. Дед всю свою жизнь оставался влюбленным в бабушку и это было то самое кольцо, с которым он сделал ей предложение когда-то, лет семьдесят назад. Дедушка был уверен, что мне оно тоже принесёт счастье.

И я действительно был безумно счастлив, когда она позволила мне надеть это вековое кольцо на тонкий безымянный палец, который дрожал от волнения!

Первая брачная ночь была для нас далеко не первой. Но мы настолько сильно желали друг друга и настолько были опьянены счастьем, что, казалось, в ту ночь поднялись на небо и занимались любовью в облаках. В тех самых облаках, за которыми наблюдаешь, если в самолёте повезёт с местом у окна. Мы будто перелетали с облака на облако, парили в нашей радости и страсти.

Мы верили, что будем вместе до самого конца, что наша любовь – вечна, что, кто бы ни встретился на нашем пути, мы останемся самыми близкими людьми на планете.

Та девушка – моя жена. Только с ней связаны все важнейшие события, прорисовавшие мой жизненный путь. Без неё я не был бы собой, без неё меня бы просто не было. Но я только сейчас начинаю это понимать.

Глава 9

Всё пыталась выяснить, делаю ли я что-то не так. В том числе и в постели.

Ходила даже на курсы со скромным для таких занятий названием «Как доставить мужчине удовольствие» (услышала об их существовании случайно – молодые коллеги обсуждали). Взяла отгул и поехала в соседний город.

Так стыдно мне ещё никогда не было. Страшно боялась встретить знакомых – на самом занятии или рядом со старинным особняком, в котором располагался тренинг-центр.

Урок был комичный и по неловкости напоминал первые уроки анатомии в школе. Нам раздали искусственные мужские органы и учили всячески их ублажать.

В комплект каждой ученицы, помимо самого органа, входили брошюры-памятки с описаниями техник и даже мятные леденцы – старинное средство от тошноты. Всё это пришлось потом выбросить в урну в привокзальном туалете. Только брошюра задержалась чуть дольше – я перечитывала её в электричке по пути обратно, озираясь при этом, как бы никто не заметил характер моей литературы.

В тот же вечер (пока навыки свежи) решила порадовать мужа. Надела шёлковую ночную рубашку, которая когда-то ему нравилась. Подошла к кровати.

Он читал книгу. Я подползла к нему. Как строго наказали, не стала прятаться под одеялом, а разместилась так, чтобы он мог лицезреть меня, делающую ему приятно.

Он замер. Я начала пробовать техники, которые только что учила. Но в голове всё перемешалось. Получалось как-то неуверенно, сбивчиво. Видимо, от волнения. Не сумела сдержать рвотный рефлекс.

Муж поднял меня, сказал «Не нужно». И по-быстрому эгоистично выполнил супружескую обязанность. В привычной для него позе – так, чтобы не приходилось меня целовать.

Глава 10

Помню как однажды ночью её бабушке пришлось взять в руки лопату, чтобы заставить нас разойтись по домам. Нам было тогда лет по 16.

Я любил дни, когда она ночевала у своей бабушки – можно было погулять подольше. Папа велел ей возвращаться к десяти вечера, а бабушка разрешала гулять со мной до двенадцати часов ночи. Я привёл её до полуночи, как обещал. Она зашла и отпросилась посидеть немного на лавочке возле дома. Но мы всё сидели и сидели. Бабушка выходила из калитки несколько раз, звала её, а мы никак не могли расстаться. Потом услышали шум и увидели сначала лопату, а потом и саму старушку.

Она была доброй, её бабушка, но мы досидели до трёх часов ночи, по-другому нас было не оторвать друг от друга. Перед видом такой угрозы мне пришлось отпустить любимую домой. А сам я ещё долго сидел на лавочке, мечтал и смотрел на звёзды.

Мы часто вспоминали этот забавный случай.

Раньше часто. Последние годы мы избегали любое обсуждение того, что имело романтический подтекст. Я избегал.

И не целовал её. Даже в день рождения, когда дарил туалетную воду. Заранее спрашивал, какой подарок ей хотелось бы получить. Она отшучивалась. Наверное, ждала сюрприз. А я неизменно покупал духи и при поздравлении обнимал её так, как обнимают дальних родственников, нежданно оказавшихся в дверях. Я выполнял свой долг, скучно, без наслаждения.

А она всегда устраивала в мой день рождения праздник. Пекла торт, покупала мне что-нибудь из вещей (которые я без угрызения совести потом носил) или книги, или билеты на концерты моих любимых групп. Дети украшали дом и были наготове, когда я спускался на завтрак, вручали рисунки. Они всегда поздравляли меня все вместе, как будто у нас была настоящая семья.

Зато я устраивал праздники себе. В сауне, под водку, с девушками – молодыми, эффектными, готовыми на всё ради денег.