игра в мяч на скоростной трассе:
я то и дело выскакиваю на дорогу,
бросаюсь под колеса,
а машины – все до одной —
проносятся мимо, мимо
и вдруг появляешься ты,
хватаешь меня за плечи
и спрашиваешь,
заглядывая в глаза:
«Что же ты делаешь?»
апрель 2008
Когда ты закуриваешь,
Я начинаю слышать тамтамы,
Глухое рычание тигра в далеких джунглях,
Агонию бубна в руках седого шамана,
Игру факира, пьяных матросов ругань;
Я слышу ирландский марш, Libertango piano,
Мелькающих в воздухе, тающих скрипок блажь,
Гортанный арабский вечером у кальянной,
Маззина, протяжно читающего фарадж;
Я замечаю в листве солнечных драконов,
Белесые тени, скользящие сквозь дома,
Вижу рабов, колесницы, носильщиков, фараона,
На древних камнях иероглифы – знаки – слова,
Тихое, в светлой пыли растворенное время,
Книги-дома-каталоги-буклеты-библиополис,
Входы-порталы в реальность иных измерений,
На каждом шагу из асфальта пробившийся лотос.
Ты куришь —
Я прыгаю с парашютом, взбираюсь на скалы,
Танцую фламенко, с кем-то сражаюсь на рубке,
Гуляю по крышам, тону, разбиваюсь на ралли,
Стреляю из арбалета…
….ты гасишь трубку.
Всё исчезает.
И вновь повторится —
Едва
Коснусь прокуренных пальцев губами —
Игра:
Драконы, порталы, сраженья,
Полеты, тамтамы…
сентябрь 2017
не по имени – по сердцу —
звал – пошла за тобой.
все твое не-высочество,
все, чем ты не герой,
обернулось пророчеством
солнца с красной горой,
и судьбою, и будущим,
и чудачеством в рубище.
пусть уходят куда-то
далеко корабли,
месят серую слякоть
принцы и короли —
есть прекрасное солнце
за прекрасной горой,
есть безмерная данность —
это ты,
и ты – мой
20.7.2007
Солдаты любви никогда не спят —
Их жжет изнутри неизвестный яд.
И влажный блеск воспаленных глаз
Красноречивей премногих фраз.
пой, ласточка, пой
о том, как влюбилась весной
и был твой герой «не тот», «не такой»,
но полетел за тобой
Солдаты любви никогда не лгут
И смело под стрелы амуров идут.
Мечтая о новых победах, о плене
Гадают на книгах и соке растений.
аты-баты! шли солдаты
аты-баты! на войну
в кухне, в детсаду, в подъезде,
на траве и на полу
Солдаты любви не считают часов,
И время их – вечность, и небо – их кров.
Взрываясь, уносится вольной кометой
Пульс нервного сердца на скорости света.
пой, ласточка, пой
о том, что случилось весной
как выше небес поднялась над землей
пой, милая, пой
5.3.2008
Увидев меня на пороге, Марк ехидно улыбается:
– Доброе утро, последний герой! Как все прошло?
– Никак. Релаксация с последующим засыпанием, умираешь медленно и незаметно, как будто растворяешься. Лучше бы я еще раз на машине разбилась, – я снимаю в прихожей куртку, ботинки. Мы идем на кухню.
Достаю из рюкзака бутылку пива.
– Мы будем отмечать твое возвращение?
– Если бы ты знал, как я хочу стать невозвращенцем. Горло болит – надо теплого пива попить, – открываю бутылку, выливаю содержимое в кружку, ставлю на газ.
– Знаешь, после этого раза что-то не так, как всегда. Тело всю ночь в холодной воде в ванной пролежало – теперь в горле першит и шрам побаливает.
Закатываю рукав свитера, дотрагиваюсь до запястья.
– Раньше такого не было.
Осторожно снимаю кружку с огня, отливаю немного пива в чашку, сажусь за стол и пью медленно, словно пробуя впервые.
Марк отходит к окну, прихлебывая недопитый чай. Растягивая слова, начинает говорить:
– Все эти твои самоубийства – пустышки, форма без содержания, технический момент, игра дурацкая… И зачем ты это делаешь – не понимаю… В медицинском центре за одну вакцину тысячу унитов просят – это же целое состояние. А ты – то вешаешься, то – он лениво переводит взгляд на мои руки, – вены режешь.
– Это для них тысяча унитов, потому что они знают, что у них жизнь одна и смерть одна. А для меня сейчас жизнь ничего не стоит. – Я наливаю еще немного пива в чашку. – Почему-то в эксперименте Сперанского со всего мединститута только пять человек согласилось участвовать. Тогда еще вакцину только разрабатывали, никто не знал точно, сможет ли она стать «прививкой от смерти». А Сперанский все шутил: «У вас, как у кошек, будет девять жизней».
Около месяца нам вводили инъекции то одного препарата, то другого, что-то проверяли, отправляли на разные процедуры. После дипломирования мы разъехались, кто куда. И вскоре начали твориться чудеса.
Один из нас поехал с группой альпинистов на Кавказ, сорвался в пропасть. Его даже искать не стали. А он остался жив. Решили, что ему просто повезло. Но когда в авиакатастрофе единственным «воскресшим» тоже оказался один из группы Сперанского, стало ясно – эксперимент прошел успешно. По крайней мере, на организм этих двоих препараты профессора оказали ожидаемое влияние.
Я решила превратить это в экстремальный вид спорта.
Но есть одно «но»: если знаешь, что можешь умереть не один раз, а три, пять, девять, можно из человека превратиться в подонка.
– А остальные – как у них судьба сложилась?
– Не знаю, уже почти сорок лет прошло. Мы не любим встречаться. – Я допиваю пиво. Кажется, горло болит теперь не так сильно.
– А вчера какой у тебя по счету раз был?
– Восьмой.
– И что теперь будешь делать?
– Будь уверен – жизнь не побегу покупать.
– А не страшно? Вдруг ты уже без «страховки» осталась?
– В этом, по-моему, и заключается ценность человеческой жизни. – Я встаю из-за стола. – У тебя сегодня будет кто-то?
– Да, должны зайти Чужой и Электроник. Может быть, еще Алик придет – интересную книгу обещал принести.
– Привет передавай. Я, пожалуй, пойду – отоспаться надо.
Мы прощаемся.
Спускаюсь, выхожу из подъезда.
Во дворе играют дети.
Ярко светит солнце, снег почти сошел. Скоро апрель.
Я живу.
18.2.2008.