ГЛАВА 1. Побег

У большинства людей в нашем мире, есть два Покровителя – Старший и Младший. Они следят за своими подопечными, подкидывают им интересные жизненные задачи и помогают по мере возможности и желания. В том числе и по мере нашего желания. Но лично у меня есть только один, Младший Покровитель. И это Удача. Удача никогда не оставляет меня. Даже когда попадаю в самые немыслимые переделки. Правда, пока они были довольно-таки предсказуемыми: залезть зимой на скользкую стену, отправится в пещеру искать кладбище первых гномов, попросить русалку научить плавать, а фейри научить танцевать – все эти милые мелочи оказываются мне по плечу. Не спрашивайте, сколько нервов стоит моя удача окружающим.

И вот мне снова повезло. Мне действительно повезло встретить этого немногословного, угрюмого, сильного и, я уверена, добродушного человека. Я думала об этом, глядя на спину, едущего передо мной мужчины. Если бы не он, я бы давно попалась в лапы разбойников, которые уже пару раз встречались нам по дороге. И мужской наряд не помог бы. Дурной люд не разбирает на кого нападать, а уж мелкий одинокий парнишка кажется им легкой добычей. Они и нас обоих-то посчитали таковой. На моих руках уже была кровь двух людей: один раз выстрел из арбалета, второй – метательный нож. Нет, на моей совести была смерть двух людей. Совесть пожимала плечами и ничего говорила при виде того, как из горла пытавшегося меня ограбить и убить хлестала кровь. Наверное, совесть принимала его за животное. Или принимала смерть человеческого существа, как должное. Впрочем, такому отношению к смерти я далеко не вчера научилась, нечего на наивных бандюганов пенять.

Стефаниуса Оуна я встретила пару дней назад, около реки. Он сидел у костерка, что-то варганил в котелке, конь его пасся рядом, а я на своей кобылке пробиралась через невысокий речной кустарничек, выбрав окольный путь, поодаль от прохожей дороги, которым мало кто пользился по здравому смыслу. Кобыла остановилась сама, без всякого намека с моей стороны. Оказалось, что мы выехали к удобному песчаному бережку, без кустарника и прочей шушеры, зато с удобным мелководьем, где можно со всеми удобствами испить водички уставшей животине. Поняв ее стойкое намерение, я быстренько спрыгнула, делая вид перед незнакомым мужиком, что мы с лошадью об этом заранее договорились.

Мужик хмыкнул. Я упрямо сжала челюсти и глянула исподлобья – я так на мальчика больше походила. Жаль, что этот мальчик получался задиристым и неприятным, да выбирать не приходится. Лучше походить на скверного, задиристого юношу, чем на милую, беззащитную девушку, в такой-то ситуации. Но поздороваться было необходимо.

- Доброе утро, – сказала я спокойным голосом. Хорошо, что не промелькнуло ни единой высокой нотки.

- Доброе, – мужик окатил меня внимательным взглядом.

Я задергалась. Да, длинная кожаная куртка хорошо прятала грудь и отсутствие самого нужного в жизни мужчины, жесткий воротник скрывал шею, мои плечи шире, чем нужно женщине, а бедра – поуже. Да и обрезанные из-за поджога моей подушки одной коварной непослушницей волосы только самый чуток отросли. Уже казалось, что вечно хожу с такой прической, а с ней я действительно выгляжу пацаненком. Но не считать же встреченных людей совсем дураками? Детальное рассмотрение меня раскроет.

Сбежала я из монастыря. Нет, не из мужского, из женского монастыря, где меня собиралась оставить на веки вечные одна неприятная мачеха. В монастырь я была послана изначально всего лишь на обучение, чтобы не путаться под ногами у папочкиных воинов, а после его смерти вот оказалось, что мне там нужно и остаться, чтобы не мешать мачехе воспитывать младшего брата и наслаждаться сладкой жизнью в нашем родовом замке. Ну, что тут скажешь – отец-то думал, что мне нужна мать, а ему наследник... Зато наследник все-таки получился.

Нет, в монастыре не так уж и плохо. Колупаться в огороде, глядя на то, как растут и расцветают растения мне в радость, книг для чтения вдоволь, а если пойду в лес и вернусь оттуда с корзиной грибов и отсутствием признаков заведенного любовника, то никому нет дела до того, что я немого постреляла из арбалета или поиграла с ножами. Мать-настоятельница женщина практичная, считает, что в жизни многое умение сгодиться, главное, границы не переходить. И хотя намечался конфликт с одной новоявленной поганкой, результатом которого стала новая прическа у меня и синяки у нее, это казалось ерундой. Сбежала я чисто из упрямства и обиды на женщину, которая самонадеянно считает, что имеет право распоряжаться моей судьбой.

В один прекрасный день, проснувшись пораньше, я просто взяла свою лошадь с конюшни, вывела ее потайной калиткой, которую приметила уже давно и была такова. Мужское платье было припрятано для прогулок в лесу, кое-какие деньги из тех, что присылал отец, остались не истраченными, так что забот у меня пока мало. Самая большая проблема – куда податься. Я пока подалась в столицу – все-таки приходилось пару раз там бывать и я точно знаю, что могу найти место для службы переписчицей или продавщицей в небольшом магазине. Денег будет немного, да меня не так уж и баловали в детстве – отец все пытался вложить деньги в строительство новой конюшни, сараев, зернохранилища, ремонт стен. Да мне с того теперь никакого толка.

Слава богу, отцу пока был жив, не приходила в голову странная мысль выдать меня замуж. Наверное, думал, что я еще молода для этого. Или что он там думал – не знаю. Главными его наставлениями были, чтобы я не забывала покушать и не свалилась с замковой стены, когда буду лазить «где попало», пока жила дома, и слушала настоятельницу, когда отправили в монастырь. Кушала я по настроению и необходимости, со стены не свалилась, настоятельницу слушала, (когда она рассказывала интересные вещи), а вот теперь и из монастыря сбежала. Да, кому какое дело? Все эти наставления подходят для ребенка, а не для взрослой, самостоятельной девушки, которой предстоит в жизни самой заботиться о себе. Мачеха-то точно заботиться не желает.

Я посмотрела на сидящего у костра мужика самым независимым взглядом из всех возможных, а потом быстро глянула на его коня. А потомлен-то бедняга, видать спешит куда-то его хозяин.

- Стефаниус Оун, – представился мужчина.

Хотя по идее, я как более молодой человек, должна была сделать это первой.

- Сиэль, – быстро бормотнула я. Удобно морочить людям голову, когда твое имя и мужское и женское одновременно. Вроде как, и не соврала.

Мужчина попытался не улыбнуться. Я задумалась, что означает эта недоулыбка – он понял, что я девушка, одетая, как парень? Но потом, по его поведению, посчитала, что это была попытка проявить дружелюбие. Только она плохо получилась у этого старого воина. Кто он такой? В дороге так сразу спрашивать не принято, а по виду – немолодой вояка, все еще в хорошей форме, шрам на подбородке почти скрывает поседевшая борода, конь тоже немолод, но и неплох, одёжа на мужчине скорее добротная и удобная, чем богатая. Хотя… мне показалось, что фамилию Оун я когда-то слышала из разговоров в родовом замке. Но при каких обстоятельствах? Не знаю. Наверное, как-то мельком услыхала. Да и фамилия, хоть и нечастая, где гарантия, что у него одного такая? А нету гарантии, никто не даст. Так и пусть его, надо будет – расскажет кто таков, главное, что по виду добрый человек, хоть и немного устрашающий.

Мужчина поделился со мной похлебкой из котелка. Она оказалась очень вкусной. И не только потому, что я третий день трескала лишь хлеб. Наверняка, этому человеку приходилось не раз, в походах, и кашеварить и много еще чего. Мне была отдана кружка, в которую торжественно налили суп из кролика с кореньями и картошкой.

- Вы спешите куда? – спросила я, чтобы поддержать разговор.

Наверное, того, кто тебя угостил, стоит хотя бы развлечь подходящими вопросами, если не рассказами. Правда, не шибко-то я это умела, а вопросы чаще получались не подходящими, но…

- Думал, что спешу.

- Эм-м… - пробормотала я такому неоднозначному ответу, якобы рассеяно делая глоток из кружки.

- Оказалось, что я спешил к шапочному разбору.

- Бывает, – только и смогла сказать я. – А почто спешили-то?

- Так подарок жене искал. А жизнь-то она на месте не стоит.

- Да, это точно, – я вспомнила свой, нет, уже не свой замок и загрустила.